Как же реагировал Станиславский на все это новое?

Когда он столкнулся с утверждением, что истинная причина неудач преподавания, как в студиях, так и в школе, была не в спешке, не в театральном профессионализме и в недостаточной одаренности учеников, а также когда он получил предложение попробовать воспитывать актеров по-другому, совсем по-новому - он удивился и возмутился: как так? Ведь это получается без "задач"?! Без "объектов"?! И вообще без "элементов"? Что же это будет?! Такими огромными усилиями положено начало науки искусства актера, а теперь все зачеркнуть? Была - любительщина - ее уничтожали, а теперь вы предлагаете вернуться к ней?!

Он возражал, он не хотел слушать, он бурно негодовал и решительно всеми мерами противодействовал.

Словом, началась "война".

Обостряясь и смягчаясь, она длилась не менее 10 лет. Немало крови и нервов она стоила той и другой стороне. При неравенстве сил, больше страдала, конечно, сторона "несовпадающая". (...)

Были также и причины, хоть лично дли Станиславского игравшие и большую роль, но принципиально не столь серьезные, поэтому их не стоит описывать - это было бы только впутыванием в дело мемуарных подробностей".

Архив Н.В. Демидова.

Судя по документам, осенью 1935 года, во время пребывания Станиславского в санатории в Покровском-Стрешневе, при очередном обсуждении рукописи книги "Работа актера над собой", между Станиславским и Демидовым произошло решительное объяснение, которое вдова Н.В. Демидова, Е.А. Книшек, называет "роковым".

Есть в архиве Демидова сделанная ею выписка из письма Станиславского к В.С. Алексееву от 21 августа 1935 г. и следующая пометка самой Книшек: "Это выписка из письма, написанного после критики Н. В-ем книги "Работа актера над собой" и после рокового объяснения".

...Ничего серьезного, но ужасная кислятина, нервы, большая усталость и отсутствие покоя даже здесь, в санатории. Я еще не начинал отдыхать и не вижу, когда начну, т.к. обязан кончить книгу и застрял на нескольких главах так, что ни вперед, ни назад. Мне чудится, что предстоит переделывать и то, что написано. Могу сказать - вляпался в грязное дело: взялся за непосильное и вот теперь расплачиваюсь и как выкарабкаться - сам не знаю. Плохо сплю, ослаб, тужусь сделать непосильное..."

Станиславский К.С. Собр. соч. т.8, М., 1961, с. 412

В архиве Н.В. Демидова есть очень личная, написанная в минуту эмоционального срыва запись, помеченная 27-м сентября 1935 г., Покровское-Стрешнево. Вот несколько строк из этой записи - чтобы дать представление о степени душевного потрясения, которое владело автором в ту минуту.

"Да здравствует хамство! (...) Да процветает во веки вечные!! (...)