Кстати, увлечение восточной медициной позволило Демидову в первую мировую войну в московском госпитале исцелить раненых от сепсиса, т.е. заражения крови, что считалось тогда делом почти безнадежным.

За всеми этими поступками можно проследить определенную последовательность: забота о своем здоровье; возможность врачевать других; поиск первопричин телесных недугов в их взаимосвязи с недугами душевными; лечение их с помощью психотерапии, мобилизации внутренних сил.

Отсюда более глубинное погружение в Восток, тяга к антропоцентризму, его философии, к психопрактике йоги, даосизма, зороастризма, дзен.

В конце прошлого века, пытаясь сделать близкой западному разуму идею йоги, индийский философ-гуманист Свами-Вивекананда интерпретировал ее "как метод изменения взаимоотношений между явлениями сознания (вритти) и психическими феноменами, относящимися к сфере бессознательного (санскари васаны)"xxiv.

Когда готовился сборник памяти Станиславского (1939 г.), имя Демидова было еще как-то неприлично не упоминать, и автор одной из статей писала о том, чему была свидетельницей когда-то: летом 1911 года Станиславский с семьей отдыхал на французском курорте Сен-Люнер; Константин Сергеевич работал над книгой, проверяя на близких и друзьях основательность своих размышлений. Одним из его оппонентов был гувернер его сына студент-медик Николай Демидов. "Слушая Константина Сергеевича, он однажды сказал ему: "Зачем придумывать вам самому упражнения и искать названия тому, что уже давным-давно названо. Я дам вам книги. Почитайте "Хатх-йогу" и "Раджа-йогу". Это вас заинтересует, потому что множество ваших мыслей совпадает с тем, что написано". Константин Сергеевич заинтересовался, и, кажется, ему эти книги многое из его собственный открытий в области психологии сценического творчества разъяснили и подтвердили"xxv.

Прочтя статью, Демидов внес некоторые поправки в свой давний разговор со Станиславским: "...развитие воли, сосредоточенность внимания, концентрация - обо всем этом есть и у персов, и у греков, и у индусов, и у японцев, и у китайцев"... Константин Сергеевич заинтересовался, достал в Москве кое-какие книги модной тогда науки индийской йоги"xxvi.

Из-за войны работа над сборником памяти Станиславского была приостановлена, выпустили его в 1948 году.

К этому времени уже не было в живых его прежнего редактора - Л.Я. Гуревич, старинного друга и постоянного литературного редактора Константина Сергеевича. Имя Демидова из статьи исчезло магическим образом, а про Станиславского в ней было сказано, что "в это время он был уже увлечен дошедшими до него довольно распространенными тогда книгами, которые описывали систему индийского йоги - "науки" восточных мудрецов"xxvii.