Те же, кто считал себя истинным поборником "системы", всеми силами противились выходу книги в свет, заявляя, что ее издание "не может быть полезным для воспитания советского актера"lxxv, при этом пользуясь аргументами в духе обыкновенного доносительства: "...призыв к подсознанию, к сомнамбулическому состоянию является глубоко враждебным всякому реалистическому искусству, враждебным нашему мировоззрению".

И с первой рецензией на вышедшую книгу Демидова выступил не человек театра, а доктор биологических наук: "Ценность книги Н.В. Демидова... определяется, на мой взгляд, тем, что говоря об искусстве жить на сцене, он затронул вопросы творчества в их широком генерализованном значении"lxxvi, и еще: "Достаточно прочитать главы, посвященные подсознанию, воображаемым действиям, вхождению в творческое состояние, постепенность перехода от внешнего к внутреннему психологическому различению внутренней правды от правдоподобия, характеристике качеств, необходимых для творчества, созданию условий для свободной реакции, единству восприятия и действия, соотношению произвольного и непроизвольного и т.д., чтобы убедиться в необычайной для режиссера и театроведа широте кругозора и глубине психологического подхода к анализу творчества".lxxvii

Десятилетия спустя после Станиславского театр снова возвращается к обнаженной истине: театр - это актер. Что делать, если при этом задеваются самые высшие авторитеты.

У Демидова не было своего театра, он продолжал поиск среди глухих и слепых к тому, что он делал и к чему пришел. В студиях МХАТ на него смотрели как на поставщика актеров. Нет пророка в своем отечестве. Тем не менее, обстоятельства, внешняя несвобода при внутренней свободе вывели Демидова на путь наставничества, к тому, в чем театр, актер более всего нуждается и будет нуждаться, потому что это - выход из замкнутой системы.