Однажды в монтажную позвонил министр просвещения и спросил, не хочу ли я возглавить Драматен. При личной встре­че он быстро изложил свои пожелания: сделать из Драматена современный театр, Драматен, конечно, прекрасный театр, но в организационном и административном плане он устарел. Я заметил, что это будет стоить денег. Министр ответил, что ес­ли я выполню задачу, то он оплатит все расходы. Понятия не имея о том, насколько прочны обещания политиков, я не по-

167

просил письменного подтверждения и только заверил, что приложу все старания, но что шуму будет много. Министр счел это заявление превосходной программой действий, и я возглавил Драматен.

Охотно допускаю, что первая реакция обитателей Драматена была сравнительно положительной. Правление, правда, отнеслось к этому неблагосклонно, поскольку оно вместе с бывшим шефом уже само выбрало преемника, но, проглотив раздражение, встретило меня с непроницаемой вежливостью.

Бывший руководитель из тактических соображений дер­жал в тайне свой уход до последней минуты. Посему на подго­товку своего первого сезона у меня оставалось всего полгода. К тому же весной мне предстояла крупная постановка на теле­видении, а летом — съемки фильма.

Организация, предоставленная в мое распоряжение, не работала. Художественного совета не существовало. Шесте­ро штатных режиссеров держались выжидающе. Мне при­шлось в одиночку заниматься чтением пьес, подготовкой ре­пертуара, подписанием контрактов и планированием (нудное занятие).

Одним из первых шагов, предпринятых мною в новой должности, была демократизация процесса принятия реше­ний. По примеру Венской филармонии был создан выборный актерский совет из пяти человек. Совместно с руководителем театра этот совет должен был осуществлять руководство, отве­чать за репертуар, приглашать артистов, участвовать в распре­делении ролей, иметь полное представление о финансовом по­ложении и административном управлении театра. В случае разногласий вопрос ставился на голосование, причем каждый, включая шефа, имел один голос. Совет в свою очередь был от­ветствен перед труппой. Таким путем предполагалось покон­чить с «коридорной политикой», фальшивыми слухами и ин­тригами.

Артисты восприняли мой проект с известным сомнением. Ведь намного удобнее, оставаясь в стороне, жаловаться, что, мол, решения принимаются через нашу голову, чем разделять общую ответственность. Многие высказывали опасения в от­ношении актерского совета, опасения, развеявшиеся очень скоро. Совет исправно нес груз ответственности и всерьез принимал участие в жизни театра. Появилась возможность на

168

удивление объективно, отбросив собственные выгоды и узко­эгоистические мнения, сочетать строгость и понимание в от­ношении к коллегам. Руководитель, обладавший достаточной силой, чтобы сработаться с советом, извлекал огромную поль­зу из его поддержки — или критики.