94

Мероприятие было бурным. Я понял, что мы выиграли второй раунд, но задавался вопросом, не слишком ли дорогой

ценой.

Мы с Ингрид намеревались поселиться в Париже, куда вернулись через неделю. Лето думали провести в Лос-Андже­лесе — подготовка к съемкам «Змеиного яйца» затягивалась. В Париже было жарко. В нашей шикарной гостинице имелся кондиционер — колоссальных размеров агрегат, который, гре­мя и стеная, давал лишь тонкую струйку холодного воздуха где-то на уровне пола. Мы сидели голые под этой струйкой и пили шампанское, не в силах пошевелиться. В переулке непо­далеку взорвались две бомбы, полностью разрушив помеще­ния, принадлежавшие западногерманским учреждениям.

Жара усиливалась, и мы сбежали в Копенгаген, где, взяв напрокат машину, отправились осматривать сельские пейза­жи Дании. Однажды вечером, зафрахтовав частный самолет, полетели в Висбю. На Форё приехали поздно, хотя на улице все еще было светло. Возле старого дома в Дэмбе вовсю цвела сирень. Мы до рассвета просидели на крыльце, одурманенные тяжелым запахом, а рано утром улетели обратно в Копенгаген. Мы договорились с Дино Де Лаурентисом, что фильм бу­дет сниматься в Мюнхене — вполне логично, хотя действие происходит в 20-х годах в Берлине. Я ездил в Берлин выби­рать место съемок, но ничего подходящего не нашел, кроме района под названием Крёйцберг, вплотную прилегающего к Стене. Это — город-призрак, в котором с конца войны ничего не восстанавливалось. На фасадах по-прежнему следы пуль и взрывов гранат. Руины разрушенных при бомбардировке зда­ний, правда, снесены, но оставшиеся на их месте пустыри зия­ют точно гнойные раны между серыми блоками домов. В этом районе горделивой когда-то столицы нет ни одного немца. Кто-то сказал, что жилище может стать смертельным оружи­ем, и здесь я вдруг понял смысл этой революционной ритори­ки. Дома переполнены иностранцами, во дворах играют дети, воняют на жаре помойки, улицы не убирают, там и тут видны асфальтовые заплаты.

Убежден, что какой-нибудь орган власти тщательно сле­дит за этой раковой опухолью на спине богатого Западного Берлина. Там наверняка существуют необходимые социаль­ные учреждения и разработаны меры безопасности для того, чтобы никто не пострадал и тем самым не привел в смущение немецкую совесть и с грехом пополам усмиренную расовую

95

ненависть. Говорят в открытую: этим сволочам в любом слу­чае здесь живется лучше, чем у себя дома. У Банхоф Цу соби­раются молодые наркоманы — время от времени на них устра­ивают запланированную облаву и разгоняют. Никогда прежде не приходилось мне наблюдать подобной неприкрытой теле­сной и духовной нищеты. Немцы этого не видят либо же при­ходят в бешенство — следовало бы создать лагеря. Расчет, оп­равдывающий существование Крёйцберга, столь же прост, сколь и циничен: если враг по ту сторону Стены захочет на­пасть на Запад, ему придется пробиваться через заслон из не­немецких тел.