Ср.: Benayoun Robert, «Bonjour monsieur Lewis». Losfeld.

от спазмов и разнообразных вздрагиваний, как в тот момент, когда он играет в кости («Голливуд, или Пропал»). Это уже не век инструментов или машин, какими они предстают на предыдущих стадиях, а именно в описанных нами машинах Китона. Это новый век электроники и телеуправляемых объектов, заменяющих сенсомоторные знаки оптико-звуковыми. Это уже не машина, то и дело выходящая из строя и становящаяся безумной, как машина для кормления из «Новых времен»; холодная рациональность ни от чего не зависящего технического объекта реагирует на ситуацию и опустошает декор: это не только электронный дом и газонокосилки из фильма «Только деньги», но и тележки, разрушающие магазин самообслуживания («Нескладный ординарец»), и пылесос, засасывающий все, что есть в магазине: товары, одежду, покупателей, стенную обшивку («Кто хозяин магазина?»)¹. Новый бурлеск исходит уже не из «производства» энергии самим персонажем; некогда эта энергия непрерывно распространялась и усиливалась. Этот жанр рождается благодаря тому, что персонаж (невольно) попадает в энергетический пучок, который уносит его и как раз и формирует новое движение мира, новую манеру танца, новый вид модуляции: «волновое движение слабой амплитуды заменяет тяжеловесную механику и размах жестов»². Вот единственный случай, позволяющий нам заявить, что Бергсон устарел: комическое теперь рождается не из механики, накладываемой поверх живого, а из движения мира, которое уносит и засасывает живое. Использование Джерри Льюисом весьма продвинутой современной техники (а именно изобретенной им электронной схемы) представляет интерес разве что из-за того, что оно соответствует форме и содержанию этого нового бурлескного образа. Чистые оптико-звуковые ситуации не продлеваются в действии, а отсылают к волнам. И эти волны, движение мира, в которое вовлекается как бы вращающийся на орбите персонаж, являются источником прекраснейших тем Джерри Льюиса и переходят в некую особую галлюцинаторность, или в упомянутое нами состояние имплицированной грезы: таково «размножение», при помощи которого один бурлескный персонаж становится множеством (шесть дя-

¹  Последние три фильма поставлены Ташлином. Но сотрудничество двух режис
серов распалось, хотя и с трудом, и активная самостоятельность предметов пре
вратилась в константу фильмов Льюиса. Жерар Реказанс {«Jerry Lewis», Seghers)
усматривает основы комизма у Льюиса в том, что он называет «персонификацией
предмета», которая отличает современные инструменты и машины от бурлеска пре
дыдущего типа: это отличие обращается к электронике, но также и к новому типу
движений и жестов.

²  Жерар Рабинович проанализировал эту мутацию жестов и движений, новые виды
спорта, танцев и гимнастики, соотносящиеся с веком электроники («Монд», 27 июля
1980 г., р. XIII). У Джерри Льюиса можно обнаружить всевозможные движения,
предвосхищающие недавние танцы типа брейк-данса или смерфа.