Все те же знакомые ухватки гостиничных «зажигалок»! Надо сказать, из полиции до меня доходили уже кое-какие толки насчет сомни­тельных делишек группы женщин с образовани­ем, но пока что-то там у ребят подзаклинило.

—  Ну-ка, бери телефон, соединяй меня с Флосси.

—  Зачем?

—  Я берусь за твое дельце, Уорд. Но у меня такса — пятьдесят долларов в день, плюс расхо­ды. Придется тебе перечинить изрядную кучу этих твоих хрюкалок.

—  Ладно, на десять-то кусков вы все же меня не разденете! — сказал он, осклабясь, под­винул к себе телефон и набрал номер. Я принял от него трубку и подмигнул ему. Что ж, он мне начинает нравиться.

Спустя секунды три ответил голосочек неж­ный, как капроновый чулок, и я изложил свою просьбу.

—  Насколько я понимаю, вы мне можете обеспечить час полноценной трепотни,— ска­зал я.

—  Конечно, мой хороший. О чем будем разговаривать?

—  Я бы хотел обсудить Мелвилла.

—  «Моби Дик» или рассказы?

149

 — А что за разница?

— Разница в цене, вот и все. За символизм

доплата отдельно.

—  Ну, и во сколько же это мне обойдется?

—  Пятьдесят, может, сто за «Моби Дика». А хотите сравнительный анализ — Мелвилл и Готорн? За сотню могу устроить.

—  Годится,— сказал я и продиктовал ей но­мер комнаты в отеле «Плаза».

— Хотите блондинку или брюнетку?

—  Хочу  сюрприз,— сказал я  и  повесил трубку.

Я побрился и, пока заправлялся черным кофе, заодно перелистнул соответствующий том энциклопедии. Не прошло и часа, как в дверь постучали. Я отворил. Передо мной стояла рыженькая малышка, как два больших шара ванильного мороженого упакованная в тугие слаксы.

—  Привет, меня зовут Шерри.

Что ж, они действительно умеют действо­вать на воображение. Длинные прямые волосы, кожаная сумочка, в ушках серебряные колечки, никакой косметики.

—  Поразительно, и как это тебя в гостини­цу в таком виде пустили! — сказал я . — Швейцар обычно за версту интеллигенток чует.

—  Успокоила его пятеркой.

—  Начнем? — пригласил я, указывая на ку­шетку.

Она закурила и приступила к делу.

150

—  Что ж, можно начать с того, что «Билли Бад» — мелвилловское оправдание отношения божественного к сущему, нэ-се-па?

—  Похоже, правда не в мильтонианском смысле.

Я блефовал. Мне было интересно, способна ли она на это клюнуть.

—  Нет-нет! В «Потерянном рае» как раз не­достает этой субструктуры пессимизма.

Клюнула!

—  Да. Да. Господи, как вы правы! — мур­лыкал я.

—  По-моему, Мелвилл нам заново открыл невинность как добродетель. Добродетель в наивном, но все же усложненном понимании, вы не согласны?

Я предоставил ей высказываться дальше. Ей было едва ли девятнадцать, но она успела уже и усвоить и закрепить все эти псевдоинтеллек­туальные ужимки. Стрекоча, она многословно сыпала познаниями, но все это совершенно механически. Только это я подначу ее копнуть поглубже — она мне тут же обманный финт: «Да, Кайзер, ах, как это глубоко! Подумать только! Платоническое осмысление христиан­ства! И как это мне в голову не приходило!»