* Здесь — это грандиозно! (англ.)

203

чание, равнодушие, трусливая реклама. А при провале или осеч­ке — серенькая улыбочка: ну, что мы говорили?

Удачный брак, добрые друзья, хорошо налаженная, поль­зующаяся уважением фирма. Ласковый ветер обвевал мои чуть оттопыренные уши, сладость жизни ощущалась сильнее, чем когда бы то ни было. «Сцены из супружеской жизни» при­несли успех, равно как и «Волшебная флейта».

Чтобы хоть раз в жизни приобщиться к славе, мы с Ин­грид поехали в Голливуд. Официально я был приглашен руко­водить семинаром в Киношколе Лос-Анджелеса. Исключи­тельно удобно — внешне вполне безупречный повод, втайне — непривычное, чуть ли не запретное наслаждение.

Пребывание в Америке превзошло все ожидания: ядови­то-желтое небо над Лос-Анджелесом, официальный обед с ре­жиссерами и актерами, неописуемый ужин во дворце Дино Де Лаурентиса, откуда открывался вид на город и Тихий океан; его жена Сильвана Мангано, идеальная красавица 50-х годов, превратившаяся в ходячий скелет с тщательно накрашенным черепом и беспокойными, обиженными глазами, хорошенькая пятнадцатилетняя дочь, ни на шаг не отходящая от отца, ужас­ная еда, маслянистая, равнодушная приветливость.

Еще один ужин в другой вечер: мой агент Пол Кохнер, ве­теран Голливуда, пригласил несколько престарелых режиссе­ров — Уильяма Уайлера, Билли Уайлдера, Уильяма Уэлмана. Задушевное настроение, раскованность. Говорили о четкой, неподражаемой драматургии американских фильмов. Уильям Уэлман рассказал, как он в начале 20-х годов овладевал про­фессией, снимая двухчастевки. Прежде всего следовало воз­можно быстрее расставить акценты. На экране — пылающая улица у дверей салуна. На крыльце сидит маленький песик. Из двери выходит герой, гладит песика, вскакивает на лошадь, уезжает. Выходит из той же двери негодяй, пинает собаку, вскакивает на лошадь, уезжает. Драма может начинаться. Зри­тель уже распределил все симпатии и антипатии.

Незадолго до этого я прочитал приведшую меня в восхи­щение книгу Артура Янова «Первичный крик», произведение весьма спорное и воинственное. В нем пропагандируется пси­хотерапия, предусматривающая активное участие пациентов и сравнительно пассивную роль врача. Теории автора отлича­лись свежестью и смелостью. Изложение — четкое, захватыва­ющее. Я загорелся идеей и приступил к созданию четырехсерийного телевизионного фильма, положив в основу главные

204

мысли Янова. Поскольку клиника находилась в Лос-Анджеле­се, я попросил Пола Кохнера устроить мне встречу с автором. Артур Янов пришел в офис Кохнера вместе с прелестной по­другой. Это был стройный, почти хрупкий человек с вьющи­мися, подернутыми сединой волосами и привлекательным ев­рейским лицом. Мы мгновенно нашли общий язык и, преисполненные взаимного любопытства, не испытывая ни малейшего смущения, не обращая внимания на условности, сразу же перешли к главному.