Ханеке отказывается вместе с другими идти
по этому кругу. Его бесит, что при всех новациях суть и характер контекста в
современном "кино преступлений" почти не изменились по сравнению с
литературой прошлого века — с пронизывающим ее рационализмом и поиском разумных
ответов. Если же говорить о маргинальной "школе Тарантино", то здесь
насилие и половая агрессия окончательно формализуются, переходя в жанровую
плоскость и превращаясь в абстрактную игру кровавых марионеток. Насилие в фильмах австрийского режиссера
интригует и парализует загадочностью, ускользающей от оценок иррациональной
природой — при внешней сухости и социальной конкретности изложения
"истории". Ужас многократно усугубляется тем, что ханекевские
"триллеры" статичны, безжанровы и бессюжетны; их герои убивают просто
так, даже не получая от этого процесса удовольствия. Еще один из "триллеров" Ханеке
появился на фестивальных экранах в 1994-м году, замкнув трилогию, начатую
"Седьмым континентом". Фильм называется "71 фрагмент хронологии
случайности" и действительно состоит из 71 кадра разной длительности — от
нескольких секунд до нескольких минут. При переходе от кадра к кадру экран гаснет,
и на мгновение воцаряется мрак. Один из последних в этой дискретной
череде кадров фиксирует убийство, реконструированное по венской уголовной
хронике. На Рождество 1993 года 19-летний студент расстрелял в банке
нескольких незнакомых людей, не преследуя при этом никаких вразумительных
целей. Предшествующие кадры знакомят зрителей с теми, чьи жизни сойдутся в
роковой точке в момент катастрофы. Среди них работница банка, ненавидящая
своего престарелого отца и наказывающая его одиночеством; тупо влачащая
совместную жизнь супружеская пара; сам студент, спасающийся от депрессии
нескончаемой игрой в пинг-понг с автоматом. Картину дегуманизированного
общества дополняют сюжеты телехроники: этнические чистки в Боснии, скандал с
Майклом Джексоном и прочее, занимавшее умы человечества в 93-м В орбиту ТВ попадает и один из героев
фильма — 13-летний румынский мальчик-беженец, роющийся в помойках. На вопрос
полицейских, почему он бежал именно в Вену, звучит ответ: слышал, что здесь
люди добрые и любят детей ("Кто это такое сказал?" — искренне
недоумевает телерепортер). Передачу меж тем смотрит бездетная женщина и решает
усыновить мальчика. Вместе они подъедут к банку как раз в тот момент, когда
студент уже нащупывает в кармане револьвер... Как и многие его коллеги-современники,
Ханеке описывает постиндустриальное общество, проникнутое подсознательным
аффектом вины и агрессии (одно неотделимо от другого). Но и подход, и метод, и
результат у Ханеке другие. Его не устраивает, когда кино дает легкие ответы на
неправильно поставленные вопросы: игра в поддавки, которую давно ведет с
публикой большой Голливуд. Но не намного лучше, с точки зрения Ханеке,
отсутствие ответов, отсутствие вопросов — игра интеллектуалов-постмодернистов.
Ханеке ставит вопросы в правильный контекст — а ответ предлагает искать
зрителю. |