Впрочем, не только в нем, но и на многих других экранах Италии прошумел "Дорогой дневник", награж­денный призом за режиссуру в Канне и "Феликсом крити­ков" лучшему европейскому фильму. Практически бессю­жетный, свободно скомпонованный из трех новелл и по­строенный на музыкальных созвучиях, этот фильм имеет двойной источник художественной энергии. Он в такой же мере апеллирует к глубоко личным фобиям, пред­ставленным с пугающей откровенностью, в какой и к со­временной политической ситуации, катастрофическому состоянию итальянского кино и памяти Пазолини. Вос­хитительно пластичная и раскованная, картина демонст­рирует Мореттти во всех его .ипостасях и во всем блеске его странностей и чудачеств, которые становятся вдруг удивительно понятными и привлекательными.

И все же Моретти слишком долго безнаказанно входил в одну и ту же воду собственного нарциссизма. Последний опыт такого рода — фильм "Апрель" (1998) — оказался не столь удачным. Те же политические рефлексии (победа "ле­вых", поражение "левых"), повернутые в глубоко интимную плоскость (режиссер становится отцом), эксплуатируются привычно, вяло и без былого лирического волнения. Уже не мальчик, грустный бородатый комик Моретти начинает утомлять даже родственные ему зрительские души.

Но что поделаешь. Моретти — режиссер, актер, про­дюсер, прокатчик — тотальный кинематографист. Его персонаж стал нарицательным — как мечтатель Досто­евского или "человек без свойств" Музиля. И стало понят­но, что этот пасынок итальянского кино на самом деле и есть его единственный на сегодняшний день "проклятый поэт". Он развивается, взрослеет, почти умирает и ожи­вает снова, оставаясь всегда инфантильным — как само итальянское общество.

Его месса, его игра продолжается, даже когда она отдает предсмертной истерикой.