391

сле чего не спеша двинулись к набережной. О чемоданах Анны позаботился носильщик. Тумас уже загрузил на борт свою не­значительную поклажу.

С моря дует свежий ветер, звонит рында, убирают трап, отдают швартовы. Пароходик, осторожно отчалив, лавирует между рыбацкими лодками, грузовыми кораблями и парусни­ками. В сумрачном, отделанном плюшем и пропахшем плесе­нью салоне Анна обнаружила книжечку о цели их путешест­вия — городке Мольде в дальних фьордах.

Они давно, несколько месяцев, говорили об этой поездке. Теперь, стало быть, она осуществилась. Официально Анна едет в гости к своей подруге Мэрте Ердшё, уже давно ставшей ее единственным задушевным другом.

В Мольде собрались на свой конгресс миссионеры со всей Скандинавии, сотни мужчин и женщин, приехавших из Афри­ки и Китая. Мэрта, только что вернувшаяся из Конго, временно живет в доме тетки. Она уже много раз приглашала Анну при­ехать на несколько дней. Когда же Анна поинтересовалась в письме, не будет ли Мэрта возражать, если в городе в это же время окажется и Тумас, фрекен Ердшё ответила, что будет ра­да ему и что конгресс перебирается в Трондхейм, где в Домском соборе состоится торжественная экуменическая месса. Тетка Мэрты, жена министра, лечит ревматизм на курорте в Тироле.

Пассажиров на борту совсем мало. Как раз в эту минуту они одни в маленьком салоне, Анна закрыла путеводитель. Ее рука ищет его руку, Анна закрывает глаза, быть может, спра­шивая себя, что она чувствует, и с удивлением констатирует, что не чувствует ровно ничего. Разве что сосущий голод, по­скольку она была не в силах что-нибудь съесть за завтраком.

Они вышли из фьорда, море переливается в грозовых по­рывах и встречном ветре, корабль ныряет, и иллюминатор ока­тывает брызгами серебристой воды. Блестящая латунная лам­па степенно покачивается на своих цепях. Вокруг треск и скрип. Из-за стены, прилегающей к ресторану, доносятся жен­ские голоса. Наверное, накрывают к обеду.

У Тумаса мальчишеское лицо, открытое, прямодушное, приветливые глаза — карие с зеленовато-голубоватым отли­вом. Большой упрямый рот, массивный нос, по-девичьи ма­ленькие уши. Густые волосы зачесаны назад, открывая высо­кий лоб. Тумас высокий и стройный, руки, как и положено пианисту, крупные. Ногти обгрызенные. На нем опрятный, слегка залоснившийся костюм, который ему немного маловат, что усиливает впечатление мальчишеского облика. Тумас час-

392

то улыбается. Голос у него — выразительный музыкальный инструмент, находящийся в умелых руках.

На Анне юбка и блузка с широким отложным воротником, на шее — золотой медальон на тонкой цепочке. Широкие рука­ва с манжетами в цвет блузки. Юбка, до щиколоток, перехва­чена широким вышитым поясом с кожаной пряжкой. Волосы, как и полагалось в те времена, причесаны на прямой пробор, но после недавнего мыться чуть растрепались. Лицо горит, точно у нее температура, она прикладывает тыльную сторону ладони к щеке — горячая, наверняка температура.