|
|
184
Жиль
ния (не только видеть образ, но и читать его). Дело выглядит так, словно
камера движется из глубин большой пустой заброшенной комнаты, где два персонажа напоминают призраки самих себя, собственные тени. В противоположном конце кадра находится пустой пляж, на него выходят окна. Время, в течение которого камера продвигается из глубин комнаты к окну и
на пляж, с остановками и повторами движения, и является временем повествования. Само же повествование, образ-звук, соединяет прошедшее время с будущим, движется от
будущего к прошлому: от
«послечеловеческого» времени, ибо в рассказе речь идет об уже
завершившейся истории двух героев, — к «дочеловеческому» времени, когда ничто живое не тревожило пляж. На
пути из одного времени в другое — медленное и торжественное переживание
аффекта, в данном случае — инцеста между братом и сестрой.
Глава VIII
От аффекта к
действию: образ-импульс
Когда
качества и возможности понимаются так, как они актуализованы в положениях вещей, в географически и исторически обусловленных средах, мы попадаем в сферу образа-действия. Реализм образа-действия противостоит идеализму образа-эмоции. И все же между ними, между
одинарностью и двоичностью, имеется нечто напоминающее «вырожденный» аффект или же действие «в зародыше». Это уже не образ-эмоция, но еще не образ-действие. Первый, как мы видели, возникает в паре «Какие-угодно-пространства—Аффекты».
Второй, как мы еще увидим, — в паре «детерминированные Среды — виды Поведения».
Однако же, между этими парами мы обнаруживаем еще одну—и необычную:
«изначальные Миры — элементарные Импульсы». Изначальный мир не является «каким-угодно-пространством» (хотя может походить
на него), поскольку предстает как
основание для детерминированной среды; но он и не детерминированная среда, ибо последние лишь
происходят от изначальных миров.
Импульс не аффект, ибо он представляет собой в полном смысле слова впечатление, а не выражение; и
все же он не совпадает и с чувствами
или эмоциями, которые регулируют или разлаживают конкретный вид поведения. Итак, следует признать, что
это новое множество не служит
простым посредником и переходным пунктом, но обладает полной непротиворечивостью и самостоятельностью, благодаря которым
даже получается, что образ-действие не в силах его доказать, а образ-переживание бессилен дать его ощутить.
Возьмем какой-нибудь дом, какую-нибудь страну или регион. Все это — реальные
среды актуализации, географические или социальные. Но дело выглядит так, словно
они - целиком или частично — сообщаются с
изначальными мирами изнутри себя. Изначальный мир может характеризоваться искусственностью обстановки
(опереточное княжество, лес или
болото в съемочном павильоне) в такой же степени, как и подлинностью заповедной зоны (настоящая пустыня,
девственный лес). Изначальный мир
можно узнать по его аморфному характеру: это чистый фон или, скорее, бездна,
составленная из бесформенных видов материи,
«эскизов» или кусков, для которых характерны динамическая
