Сколько радостного, победного юного блеска было в глазах удивительного человека, когда он видел полное мое поражение, замешательство и... восхищение!

Раньше я сам хотел систематизировать, оформить и издать все свои записки и заметки по его "системе" психотехники актера с теми дополнениями, каким научила меня жизнь, опыт, наука. Но теперь, по-видимому, это не понадобится - книга исчерпывает собою все самое главное.

Можно говорить о некоторых дополнениях, о научно-философском освещении, можно говорить о дальнейшей разработке, можно мечтать о продвижении по этому пути дальше. Но излагать еще раз "Систему Станиславского" - бессмысленно". ⁶

Архив Н.В. Демидова.

Уместно здесь же напомнить о тех словах благодарности, с которыми обратился к Демидову К.С. Станиславский при издании книги "Работа актера над собой":

"Большую помощь оказал мне при проведении в жизни "системы" и при создании этой книги режиссер и преподаватель Оперного театра моего имени Н.В. Демидов. Он давал мне ценные указания, материалы, примеры; он высказывал мне свои суждения о книге и вскрывал допущенные мною ошибки. За эту помощь мне приятно теперь высказать ему свою искреннюю благодарность".

Станиславский К.С. Работа актера над собой. М., 1938, с.16,17.

Благодарность Демидову, высказанная Станиславским за помощь в работе над книгой, оставляет в стороне то принципиально-конфликтное содержание, которое к этому времени стало характеризовать их отношения.

Сомнения, посетившие Демидова, как отмечалось выше еще в 1922 году не утихли, а, наоборот, крепли, развивались и привели Демидова через годы к методологии противоположной той, которой следует "система". Ниже приводятся два затрагивающих эту тему отрывка из черновика к книге Демидова "Типы актеров" ("Автор" в тексте - это сам Демидов)

"То, к чему привела автора в деле воспитания актера многолетняя работа, - это по своим принципам и приемам нечто почти противоположное тому, что он (автор) делал вначале; казалось, что оно родилось совершенно независимо от "Системы Станиславского" и никак с ней не связано - или же в противовес ей - настолько оно противоречит рационалистическому духу "системы".

На самом же деле сейчас, больше, чем двадцать лет спустя, видно, что это новое родилось в самих недрах "системы Станиславского", выросло как ее естественное и неизбежное продолжение. И, не пройди автор через нее, не стукнись больно лбом о некоторые ее рационалистические увлечения и поспешные теоретизирования, - он, может быть, никогда не пришел бы в такой отчетливой форме к выводам и методам, изложенным здесь.

(...)