К несчастью, я неправильно расставил акценты — мне ста­ло это ясно слишком поздно, когда фильм был уже непоправи­мо завершен.

Как-то навещая нас с Кэби в Юрсхольме, Андреа привезла с собой фотографии, запечатлевшие события одного лета в зам­ке Матильды фон Меркенс. Одна из этих фотографий застави­ла меня взвыть от горя. На ней представлено общество, собрав­шееся на террасе, очевидно, после обильной трапезы. Пышная зелень захлестнула балюстраду и каменную лестницу, взорва­ла изнутри мозаику, вскарабкалась на статуи и лепнину. В рас­ставленных там и сам на потрескавшемся полу террасы рваных плетеных креслах отдыхает горстка музыкальных гениев Евро­пы. Потные, слегка заросшие, они курят сигареты. Кто-то так бурно веселится, что его изображение смазалось — это Альф­ред Корто. Жак Тибо, наклонившись вперед, хочет что-то ска­зать, шляпа сдвинута на нос. Эдвин Фишер опирается животом на балюстраду. У Матильды фон Меркенс в одной руке чашка кофе, в другой — сигарета. Фоглер сидит с закрытыми глаза­ми, жилет застегнут наглухо. Фуртвенглер, заметив фотоаппа­рат, успевает растянуть губы в демонической улыбке. В высо­ких окнах мелькают какие-то женские лица — старческие, раздутые, желчные. Немного в стороне стоит молодая, изыс­канно одетая и причесанная женщина, ее красота носит восточ­ный характер. Это — Андреа Фоглер-Корелли. Она держит за руку пятилетнюю дочь.

Со стены частично обвалилась штукатурка, в одной окон­ной раме вместо стекла вставлена фанерка, у купидона отлете­ла голова. Снимок излучает ощущение вкусного обеда, потной жары, распутства и тихого запустения. Отрыгавшись, облег­чившись, подкрепившись послеобеденным кофе и чем-нибудь покрепче, эти господа соберутся, наверное, в огромной, про­пахшей плесенью гостиной Матильды фон Меркенс. Там они творят музыку. Там они безгрешны, как ангелы.

195

Мне было мучительно стыдно за свою поверхностную, на­думанную комедию. Полезно, но неприятно. Слишком много было у меня дел, я недавно возглавил Драматен, находился в преддверии первого театрального сезона, был не в силах цели­ком посвятить себя фильму и пошел наипростейшим путем. Больше всего мне хотелось отказаться от задуманного, но я дал обещание. Контракты были подписаны, все подготовлено до ме­лочей. Да и сценарий получился веселым, все были довольны.

Порой требуется гораздо больше мужества, чтобы нажать на тормоза, чем запустить ракету. Мне такого мужества не хва­тило, и я слишком поздно понял, какого рода фильм должен был бы сделать.

Наказание не заставило себя ждать. Фильм потерпел скучное фиаско — зрительское и финансовое*.