286
Жиль Дедё'з
Кино-1. Образ-движение
287
лини характерно какое-то своеобразное
изготовление, обнаружение и размножение клише, внешних и внутренних: таковы
роман-фотография «Белый шейх», фотоанкета
из «Брачного агентства», кабаре, мюзик-холлы и цирки, а также
незамысловатые песенки (ritournelles), то утешающие, то свидетельствующие об отчаянии. Надо ли обнаруживать великий заговор, который организовал всю эту нищету и для которого в Италии
есть конкретное название — Мафия? Так, Фран-ческо
Рози в фильме «Сальваторе Джулиано» написал портрет бандита без лица, перекроив историю в соответствии с
ролями, изготовленными из
взаимозаменяемых частей, навязываемых ей никем не назначенной властью, о которой узнают лишь по ее
делам.
Неореализм уже очень хорошо знал о поджидавших его технических трудностях и умел изобретать средства для борьбы с ними; как бы там ни было, ему присуща непреложная интуитивная уверенность в рождении этого образа. Что же касается французской «новой волны», то она, в свою очередь, восприняла эту мутацию скорее интеллектуальным и рефлексивным путем. Вот тогда-то форма-прогулка избавляется от
пространственно-временных координат, доставшихся ей еще от старого социального реализма, и начинает иметь значение сама по себе либо как выражение нового общества, нового и беспримесного настоящего: поездки из Парижа в провинцию и обратно у Шаброля {«Красавчик Серж» и «Кузены»); блуждания, сделавшиеся аналитическими и инструментами анализа души у Ромера (серия «Назидательных новелл») и у
Трюффо (трилогия «Любовь в двадцать лет», «Украденные поцелуи» и «Супружеская жизнь»); расследование-прогулка Риветта {«Париж принадлежит нам»); расследование-прогулка Трюффо {«Стреляйте в пианиста») И В особенности Годара {«На последнем дыхании»,
«Безумный Пьеро»). Именно теперь
возникает череда очаровательных и трогательных персонажей, почти не озабоченных постигающими их
событиями, даже предательством, даже
смертью; они претерпевают и вызывают смутные события, которые согласуются между собой так же плохо, как участки «ка-кого-угодно-пространства», сквозь которое
пробегают герои. Название фильма
Риветта эхом отвечает песенной формулировке Пеги: «Париж не принадлежит
никому». А в «Безумной любви» того же Риветга нормальное поведение уступает место сумасшедшим позам
и взрывным поступкам, нарушающим и
действия персонажей, и логическую связность репетируемой ими пьесы. В этом образе нового типа наблюдается тенденция к исчезновению сенсомоторных связей, а также
всей сенсомо-торной непрерывности,
которая была главной чертой образа-действия. И так происходит не только в знаменитой сцене из «Безумного Пьеро»: «знаю,
что делать», когда прогулка (баллада) незаметно становится поэмой, которую поют
и под которую танцуют; это также касается увеличения количества сенсорных и моторных оплошностей, на первый взгляд излишних; движений, дающих промашку:
«легкое искривление
