Бог

Пьеса

Действие происходит в Афинах. Год примерно 500-й до Р. X. Закат. В центре огромного пустого амфитеат­ра — два ошалелых грека. Один из них — Актер, дру­гой — П и с а т е л ь. Они что-то обдумывают. Оба совер­шенно остервенели. Играть их следует парочке самых что ни на есть жлобских балаганных клоунов.

А к т е р. Э! Ни черта. Нет ничего, и не было. П и с а т е л ь. Как это — ничего нет? А к т е р.  А так. Вообще. Вообще все —бред

и бессмыслица. П и с а т е л ь. Концовку бы! А к т е р. А я тебе про что? Мы над чем с тобой

бьемся-то? Ведь мы как раз и бьемся над

концовкой.

П и с а т е л ь. И вечно мы с этой концовкой! А к т е р. А написано потому что беспомощно.

Вот и приходится... П и с а т е л ь. Да разве я что говорю? Она и

в самом деле слабовата.

294

А к т е р. Слабовата! Да она просто неправдо­подобна! Когда пишешь пьесу, вся штука знаешь в чем? Надо начать с конца. Заимей сначала хорошую ударную концовку. А по­том пиши себе задом наперед!

П и с а т е л ь. Я пробовал! Получается пьеса без начала.

А к т е р. Но это же абсурд!

П и с а т е л ь. Абсурд? При чем тут абсурд?

А к т е р. В каждой пьесе должно быть начало, середина и конец.

П и с а т е л ь. А, собственно, зачем?

Актер (доверительно). Потому что в природе все имеет начало, середину и конец.

П и с а т е л ь. А как насчет кольца?

Актер (задумчиво). А... действительно. Начала у кольца нет; середины и конца тоже нет... Да проку-то с него что?!

П и с а т е л ь. Диабетус, пожалуйста, подумай о концовке! Ведь у нас премьера через три дня.

А к т е р. Это у вас премьера! Я в этой бредяти-не участвовать не собираюсь. Такой уважае­мый актер, как я... От меня публика ждет ролей поприличнее!

П и с а т е л ь. Позвольте вам напомнить, ува­жаемый! Ты же полуголодный бедолага, ко­торому я по доброте душевной разрешил выйти на публику в своей пьесе, чтобы как-то помочь тебе. Чтобы ты смог снова вер­нуться на сцену.

295

А к т е р. Полуголодный? Пожалуй. Давно ра­боты не было? Может быть. Никак снова на сцену не выбиться? И это может быть, но чтобы пьяница?!

П и с а т е л ь. А я разве сказал, что ты пья­ница?

А к т е р. Ты-то не сказал, да я-то знаю, что к тому же я пьяница.

Писатель (в порыве внезапного вдохновения). Слушай, а что, если твой персонаж выхва­тит из складок одежды кинжал и, в безум­ном порыве отчаяния, как полоснет себя по глазам!

А к т е р. Ааа! Тоже мне, выдумал! Ты что, не обедал сегодня?

П и с а т е л ь. А что? Чем плохо?

А к т е р. Тягостно очень. Публика как увидит такое...

П и с а т е л ь. Знаю, знаю. Начнет издавать всякие неподходящие звуки.

А к т е р. То есть освистывать!

П и с а т е л ь. Ну, хоть бы раз пробиться! Один разок, напоследок. Дали бы моей пьесе пер­вую премию! Мне ведь плевать на их бес­платный кувшин нектара. Просто из прин­ципа!