Обе плачут навзрыд.

Фру Сенстед. Берта, милая Берта... Ушан­ка, которую он носит,— не его. Ему выдали ее на работе.

143

Берта. Мы должны помочь Генрику. Мы должны прямо сказать ему, что сколько бы человек ни махал руками — он не взлетит.

Фру Сенстед (неожиданно рассмеявшись). Генрик всё знает. Я рассказала ему, как ты относишься к его супинаторам.

Берта. Вот как... Значит, ты обманула меня?

Фру Сенстед. Называй как хочешь. Ген­рик сейчас в Осло.

Берта. В Осло!

Фру Сенстед. Герань он забрал с собой.

Берта. Вот как. Вот...как... (медленно уходит через застекленные двери в глубине сцены).

Фру Сенстед. Вот так, моя кукушечка. Он все-таки вырвался из твоего цепкого клю­вика. Не пройдет и месяца, как наконец исполнится его заветная мечта: мой маль­чик сожжет свои колючие варежки и раз­рубит все узлы на шнурках. А ты что же, на­деялась заточить его тут навечно, Берта? Как бы не так! Генрик — вольный зверь, он не может жить в клетке! Как дикому хомя­ку, как всякой вши — ему нужна свобода! (Выстрел за сценой. Фру Сенстед бросается в комнату Берты. Крик. Фру Сенстед возвра­щается; на ней нет лица, ее колотит дрожь.) Насмерть. Счастливая. А я... я должна жить дальше. Вот уже наступает ночь. Как быстро она наступает! Как быстро! — а мне еще надо успеть перевесить традесканции.

144

Создавая образ фру Сенстед, Ловберг мстил матери, которая тоже была очень строгой жен­щиной. Начинала она воздушной акробаткой в бродячем цирке. Будущий отец драматурга, Нильс Ловберг, работал живым пушечным ядром. Молодые встретились в воздухе и поже­нились прежде, чем коснулись земли. Однако брак оказался несчастливым, и к тому времени, как Йоргену исполнилось шесть лет, родители уже ежедневно палили друг в друга из цирковых пистолетов. Такая обстановка не могла не подействовать на впечатлительного мальчика. Довольно скоро у него появились первые симп­томы впоследствии знаменитых ловберговских «настроений» и «тревог». Например, до конца дней при виде цыпленка-табака он снимал шляпу и кланялся. В последние годы Ловберг признавался близким друзьям, что «Спелые персики» дались ему нелегко, и несколько раз ему казалось, что он слышит голос матери. Она спрашивала, как добраться с Манхэттена к ста­туе Свободы.

Блудница из читалки

Предчувствия для частного детектива — штука весьма небесполезная. Хотя бы вот и в этот раз: когда ко мне в контору вкатился этот расплыв­шийся колобок по имени Уорд Бэбкок, тут же вылив на меня весь ушат своих горестей, мне следовало бы повнимательнее отнестись к ледя­ной дрожи, которая так и пронизала мой позво­ночник.

—  Кайзер? — осведомился он.— Кайзер Люповиц?

—  Что ж, в моей лицензии именно так и значится,— парировал я.

—  Мне нужна ваша помощь. Меня шанта­жируют! Умоляю!