Около часа мы так проболтали, а потом она мне сказала, что ей пора. Она встала, я выложил сотенную.

—  Спасибо, мой хороший.

151

—  Там, где я это раздобыл, деньжата водят­ся и покруче!

—  Ты это к чему? Я поймал ее на любопытстве. Она снова

села.

—  А что, если б мне вздумалось устроить... ну, вроде как посиделки? — сказал я.

—  Как это — посиделки?

—  Ну, скажем, две девушки объяснили бы мне Ноэма Хомски*.

—  Ммм... так!..

—  Ну, нет так нет. Забудем, ладно?

—  Тут тебе надо действовать через Флос­си,— сказала она. — Но учти: это влетит в копе­ечку!

Пришло время затянуть гайки. Ткнув ей в нос значок частного детектива, я сообщил, что взял ее на понт.

—  Я легавый, малышка, а обсуждение Мел-вилла за деньги карается по статье 802. Полу­чишь срок.

—  Ах, скотина!

—  Потише, бэби, не пришлось бы все по­вторить в полиции. Там тебя за такие слова, по­жалуй, не похвалят.

Она ударилась в слезы. «Кайзер, отпустите меня! Ну, пожалуйста! — хныкала она. — Мне

* Ноэм Хомски (р. 1928) — американский лингвист, один из крупных представителей структурализма, создатель т. н. транформационной грамматики.

152

деньги нужны дотянуть до диплома! Меня сняли со стипендии! Второй раз уже. О, Господи!»

Тут она выложила все до точки. Музыка и языки в детстве. Потом молодежные лагеря социалистов, демонстрации и плакаты. Те да­мочки, которые шпалерами стоят у служебного выхода из театра,— это все она, и те, что каран­дашиком карябают на полях какой-нибудь из книг о Канте: «Поразительно! Гениально!» — это тоже она. Но где-то она оступилась. Где-то сделала неверный шаг и поскользнулась.

—  Мне позарез понадобились деньги. А одна подружка сказала, что у нее есть знакомый женатик, у которого супруга не очень-то волокет. А он балдеет от Блейка. А она не рубит в этом, хоть тресни. Я говорю — ладно, за хоро­шие бабки почему не поговорить с ним о Блейке? Сначала-то я нервничала! Несла ахинею! Но оказалось, ему — до лампочки. И тут та подруж­ка сказала, что он не один такой. Ой, бывало уже, меня ловили! Однажды застукали, когда я в машине читала вслух какие-то стихи из анто­логии, а в другой раз остановили и обыскали в парке Тэнглвуд. В третий раз мне от них не отделаться!

—  Тогда веди меня к Флосси. Она закусила губку и говорит:

—  Книжный магазин Хантер-колледжа — ширма!

—  Вот как?

153

—  Вроде как те игорные притоны, которые спрятаны позади маникюрных кабинетов. Да вы сами увидите.

Я тут же звякнул в управление и навел справки. Потом я отпустил ее.

—  Ладно,— говорю,— малышка. Считай, что сошла с крючка. Но из города не уезжай покуда.

Ее личико благодарно приблизилось к моей синеватой роже.

—  Хочешь достану тебе фотографию Дуайта Макдональда, где он читает? — прошептала она.