Должен сказать, что я был взволнован и тронут тем отношением, которое проявил Георгий Георгиевич, а также Каверин, к этому спектаклю. Я видел большое понимание сути дела с их стороны и бесконечно благодарен за этот тонкий подход. Все мелкие замечания и догадки по части технологии самого производства, не совсем соответствующие действительности, должны потонуть в этом глубоком, верном анализе, который т. Штайн дал в своем докладе. Да ведь они все - скорее, пожалуй, недоразумения, чем недостаточное понимание дела.

Что касается купюр, то это было вызвано необходимостью применяться к силам актеров. Текст будет восстановлен по мере того, как опытность актеров будет возрастать.

Дело ведь не только в постановке спектакля, а в создании театра, театральной культуры; спектакль является одним из способов, одной из ступенек лестницы, по которой театр поднимается вверх. Поэтому иной раз сознательно идешь на некоторую несценичность, хотя бы на те пресловутые паузы... Путь будут затяжки, лишь бы не ломать школу.

(...)

Есть один важный момент, который надо отметить особо. Докладчик подошел к этому спектаклю, как к обычной режиссуре, когда пьеса разбивается на "куски", на "задачи", когда находится какая-то постоянная форма, при которой актер всегда делает одну и ту же мизансцену, всегда садится на одно и то же место, одинаково обращается к своей партнерше, делает те же самые жесты, повторяет те же самые интонации... В этих случаях спектакль всегда идет одинаково.

Здесь у нас все делается по-другому: здесь совершенно не фиксируются ни мизансцены, ни душевное состояние. Перед первым спектаклем я пригласил на наш прогон актеров русской драмы, и они говорили, что все очень разработано, каждый жест, каждое движение оправданы, какая тонкая филигранная работа! Как все продумано и выверено!

Затем они пришли на спектакль и были удивлены, не увидев ни одной мизансцены, которые они видели на прогоне, но опять-таки без конца повторяли, как все "продумано" и "филигранно"... каждый жест, каждый поворот головы и проч.

На третьем спектакле около меня была актриса из русского театра, которая все время спрашивала: "Не понимаю, как они играют? Ведь каждый раз все по-разному и так хорошо разработано! Каждый жест, каждая интонация..."

Таким образом, каждый спектакль отличается от предыдущего. Тут важное и новое, но, говоря по правде, не совсем-то уж это "новое". Многие из больших актеров, как наших, так и иностранных, играли именно так. Например, Леонидов. Я сам присутствовал при споре троих, восторгавшихся его игрой зрителей. Один говорил: "Но как замечательно он сказал эти слова - встал, посмотрел кругом и страшным шепотом спросил..." Другой перебивает: "И совсем не так он ведет это место, его он ведет сидя и при этом грустно улыбается..." Третий поправляет: "И оба вы не помните, при этих словах он стоит, опершись обеими руками об стол, и так смотрит на партнера, что жутко делается..." Кто же из них прав? Все правы. Каждый из них был на спектакле, на котором другие не были. А на каждом спектакле актер играл так, как его влекла сегодня его "правда". Вот и все. К этому стремимся и мы.