Много лет назад меня навестили в Киногородке Джером Роббинс и его ослепительной красоты спутница восточного происхождения. Ощущение было сходное: естественный кон­такт, легкое, но обжигающее прикосновение, грусть при рас­ставании, бурные заверения о скорой встрече.

Но ничего из этого не вышло, да и никогда ничего не вы­ходит. Крестьянская, бергмановская стеснительность, робость перед неконтролируемыми чувствами: лучше уйти в сторону, промолчать, избежать. Жизнь и так штука рискованная, я го­ворю «спасибо» и осторожно пячусь назад, любопытство сме­няется боязнью, лучше уж серые будни. Они поддаются кон­тролю и режиссуре.

«Лицом к лицу» задумывался как фильм о снах и действи­тельности. Сны становятся явью, реальностью, реальность растворяется, превращаясь в грезу, сон. Всего лишь два-три раза удавалось мне беспрепятственно парить между сном и ре­альностью: «Персона», «Вечер шутов», «Молчание», «Шепо­ты и крики». На этот раз задача оказалась сложнее. Вдохнове­ние, требовавшееся для осуществления замысла, подвело меня. В чередовании снов видна искусственность, действи­тельность расползлась по швам. Есть несколько прочно сде­ланных сцен, и Лив Ульман боролась как львица. Фильм не развалился только благодаря ее силе и таланту. Но даже она не смогла спасти кульминацию, первичный крик — плод увле­ченного, но небрежного прочтения. Сквозь тонкую ткань ска­лилась художественная бесплодность.

Начало смеркаться, но я не замечал мрака. Итальянское телевидение вознамерилось сделать фильм о жизни Христа. Проект финансировался крупными магнатами. В Швецию прибыла делегация из пяти человек, чтобы пере­дать заказ. В ответ я написал подробное либретто о последних сорока восьми часах жизни Спасителя. В отдельных эпизодах рассказывалось о ком-нибудь из главных действующих лиц

205

драмы: Пилате и его жене, отрекшемся Петре, матери Иисуса Марии, Марии Магдалине, Солдате, который сплел терновый венец, Симоне из Киреи, который нес крест, предателе Иуде. У каждого был свой эпизод, в котором столкновение со страс­тями Господними безвозвратно уничтожало их мир и изменя­ло их жизнь. Я сообщил, что собираюсь снимать ленту на Форё. Крепостная стена Висбю должна была стать стеной вокруг Иерусалима. Море у подножия скал — Галилейским морем. На каменистом холме Лангхаммарена будет воздвигнут крест.

Итальянцы прочитали, подумали и мрачно отказались. Заплатив мне кругленькую сумму, они передали работу Фран­ко Дзеффирелли. Получилась красивая книжка с картинками о жизни и смерти Христа, настоящая Библия для бедных.

Начало смеркаться, но я не замечал мрака.