— Спасибо, спасибо, не утруждайте
себя, господин пастор. Один из тормозных кондукторов
помогает занести велосипед и чемоданчик в маленький пассажирский вагон в
конце состава. Вагон допотопный, выкрашенный в серо-зеленый цвет, с дверями
посередине. Интерьер спартанский: двенадцать коротких деревянных скамеек
друг напротив друга, по шести по обе стороны прохода. Возле каждой второй
скамейки стоит плевательница, пол устлан истертым коричневым
линолеумом с узором, в одном торце возвышается железная печка. Окошки
открыты, впуская летнее утро. На потолке — две стеклянные чаши, в которых
упрятаны газовые светильники. В вагоне пахнет проолифенным деревом и
железом. Пу висит на окне, он в
возбуждении, он поедет на поезде, через несколько секунд дядя Эрикссон даст
знак, паровоз выпус- 314 тит черное облако, и вагоны
покатятся по рельсам. Отец нашел газету «Борленге-постен» и углубился в раздел
«Публичные сообщения»: «В церкви Гронес пастората Гагнеф завтра, в
воскресенье в одиннадцать часов утра состоится проповедь пастора Эрика
Бергмана из Стокгольма. Во время богослужения состоится причащение святых
даров Господних». Но поезд никак не трогается, Пу с
опасностью для жизни высовывается из окна, чтобы выяснить причину. Дядя
Эрикссон читает какие-то бумаги, а станционный работник объясняет и
жестикулирует. Паровоз пыхтит и вздыхает, словно жалуясь на утомительную
жару и предстоящие подъемы. На втором этаже станционного домика за занавеской
мелькает обезображенное лицо фру Эрикссон. Но вот послышались голоса, и Пу
поворачивается в другую сторону. Там бодро шагают Марианн, Даг и дядя Карл.
В руках у них удочки, а Даг несет за ручку жестяную банку для червей, в крышке
которой проделаны дырочки. У дяди Карла на спине ранец — это снедь — Привет, кричит Марианн. — Вы
еще не уехали? — Куда собрались? — спрашивает
отец, становясь рядом с Пу у узкого окошка. — Удить рыбу в Холодном ручье,
трубит дядя Карл. — Ма должна вот-вот прийти, и сестричка Карин отправила нас на
прогулку. Она сочла, что будет лучше поговорить с Ма наедине. Я, во всяком
случае, ничего против не имел. Наконец поезд, тяжело скрипя и
усердно выпуская клубы дыма, трогается. Все машут руками. Пу мельком замечает,
что Марианн обнимает Дага за плечи. Губы у него растягиваются от восторга, и он
энергично машет рукой брату. Они исчезают из вида, в лицо бьет встречный ветер и
едкий угольный дым. На повороте под горой паровоз
свистит, вагон бросает из стороны в сторону, стучат на стыках колеса. Вот они
покидают реку и ныряют в лес. Паровоз старается изо всех сил, пошел подъем,
деревянный вагончик трещит и трясется. «Сядь на скамейку, велит отец. — Нельзя
так висеть на окне, это опасно». Схватив Пу за брючный пояс, он стаскивает
его вниз. Отец с сыном сидят друг напротив друга, отец продолжает читать
газету. |