Работа быстро входит в налаженный ритм, царит искрен­няя и безыскусно-доверительная атмосфера. Единственно, что мешает нам в этот день — звукопроницаемость и отсутствие

* Имеется в виду Ингрид Карлебовон фон Русен, жена И. Бергмана с 1971 г.

60

уважения к красным сигнальным лампочкам в коридорах у тех, кто находится вне стен съемочного павильона. В осталь­ном день приносит робкую радость. Уже с первой минуты чув­ствуется, насколько поразительно Стина Экблад постигает суть образа обиженного судьбой Измаила. Самое же замеча­тельное в том, что Бертиль — Александр сразу уяснил ситуа­цию и с трогательной, присущей лишь детям неподдельностью выражает сложное состояние любопытства и страха.

Репетиции идут легко, без задержек, настроение — умиро­творенно-приподнятое, творческая фантазия бьет ключом, че­му во многом способствуют декорации, созданные Анной Асп, и свет, установленный Свеном Нюквистом с той непередавае­мой интуицией, которая отличает его ото всех остальных и де­лает одним из лучших, если не лучшим, в мире мастеров по свету. На вопрос, как ему это удается, он обычно перечисляет несколько основных правил (весьма пригодившихся мне в те­атре). Главный же свой секрет он не хочет — или не может — открыть. Если ему почему-то кажется, будто ему мешают, под­гоняют, или просто у него плохое настроение, все идет напере­косяк, и ему приходится начинать сначала. У нас было с ним полное доверие и взаимопонимание. Иногда мне становится грустно от мысли, что нам не придется больше работать вмес­те. Особенно когда я вспоминаю такой день, как этот. Я испы­тываю чувственное удовольствие, работая бок о бок с сильны­ми,  самостоятельными,  творческими  людьми:  актерами, техниками, электриками, администраторами, реквизиторами, гримерами, костюмерами — одним словом, всеми теми, кто за­полняет день и помогает его прожить.

Временами я остро тоскую по всем и всему. Я понимаю, что имеет в виду Феллини, утверждая, что для него работа в кино — образ жизни. Понимаю и рассказанную им историю про Аниту Экберг. Последняя сцена с ее участием в «Сладкой жизни» снималась в студии, в автомобиле. После завершения съемок, что для нее означало вообще конец работы в этом фильме, она заплакала и, вцепившись руками в руль, отказа­лась вылезать из машины. Пришлось, применив некоторое на­силие, вынести ее из студии.

Иной раз профессия кинорежиссера доставляет особенное счастье. В какой-то миг на лице артиста появляется неотрепе­тированное выражение, и камера запечатлевает его. Именно это случилось сегодня. Неожиданно Александр сильно блед-