В воскресенье семейство отправлялось на мессу. Пропове­ди пастора удивляли меня — он ссылался не на Евангелие, а на «Майн Кампф». После богослужения пили кофе в приходском доме. На многих была форма, и я получил возможность неод­нократно вытягивать руку и говорить «хайль Гитлер».

Пасторские дети все состояли в какой-нибудь организа­ции: мальчики — в Гитлерюгенд, девочки — в «Bund Deutscher Mädel»*** ***. После обеда проводилась военная подготовка — с лопатами вместо ружей — или спортивные занятия на стадио­не, вечерами мы слушали лекции, сопровождавшиеся показом фильмов, или пели и танцевали. Умудрялись купаться в ре­чушке — дно было илистое, а вода воняла. В примитивной умывальне, где не было ни горячей воды, ни других удобств, сушились на веревке девчоночьи гигиенические прокладки, связанные крючком из толстых хлопчатобумажных ниток.

В Веймаре проводился День партии — грандиозное меро­приятие во главе с Гитлером. В пасторском доме царила сума­тоха, стирали и гладили рубашки, чистили сапоги и ремни. Молодежь отправилась в путь на рассвете. Я со взрослыми должен был приехать позже, на машине. Семейство не скрыва-

Дорогой Ингмар, это следует рассматривать просто как вежливость (нем.).

* Истории религии (нем.).

** «Буря» (нем.).

*** Отравлено евреями (нем.).

**** Ах, Иигмар, это не для иностранцев! (нем.).

***** «Союз немецких девушек» (нем.).

109

ло гордости, получив билеты поблизости от почетной трибу­ны. Кто-то пошутил, что причиной столь выгодного размеще­ния было мое присутствие.

В это беспокойное утро раздался телефонный звонок. Зво­нили из дома. В трубке я услышал далекий звучный голос те­ти Анны: со своим беспредельным богатством она могла поз­волить себе такой дорогостоящий разговор. Она и не думала торопиться и лишь спустя долгое время подошла к цели свое­го звонка. Тетя Анна сказала, что в Веймаре живет ее подруга, она замужем за директором банка, и когда она, тетя Анна, уз­нала от матери, что я живу поблизости, то она, тетя Анна, не­медленно позвонила этой своей подруге и предложила, чтобы я нанес им визит. Затем тетя Анна, поговорив с пастором на хорошем немецком языке, снова попросила меня к телефону и сообщила, как ей приятно, что я смогу повидать ее подругу и подругиных прелестных детей.

Мы прибыли в Веймар около двенадцати. Парад и речь Гитлера были намечены на три часа. Город уже бурлил от пра­здничного возбуждения, на улицах полно народу — кто в вы­ходных нарядах, кто в форме. Повсюду играли оркестры, дома были украшены цветочными гирляндами и транспарантами. Звонили церковные колокола: протестантские — мрачно, ка­толические — весело. На одной из старинных площадей пост­роили «тиволи» — аттракционы и увеселительные павильоны. Опера отмечала торжественное событие вечерним спектаклем «Риенци» Вагнера и последующим ночным фейерверком.