534
Жиль Дели
Кино-2. Образ-время
535
сродни Белому,
то это потому, что он превращает кино в мозговую игру par excellence : такова органико-космическая бомба из «Провидения»; такова
фрагментация, достигаемая путем трансформации полотнищ
прошлого в фильме «Люблю тебя, люблю». Героя отсылают к некоей минуте из его прошлого, однако минута
эта постоянно становится элементом цепочек в переменных
последовательностях, испускаемых друг за
другом. Или возьмем город, призрачный, как мир или как мозг, — им может
быть Булонь или Петербург. Это пространство
одновременно является и топологическим, и вероятностным. Вернемся к основному (с этой точки зрения)
различию между классическим и современным кинематографом. Так называемое классическое кино прежде всего оперирует
сцеплением образов и подчиняет купюры
такому сцеплению. Пользуясь математической аналогией, купюры, разделяющие две
серии образов, являются рациональными в том смысле, что они формируют то
последний образ первой серии, то первый образ второй. Таков случай
«наплыва» в различных его формах. Но даже
когда имеется чисто оптическая купюра
или ложное согласование, и то, и другое функционируют как обыкновенные
лакуны, т. е. как все еще движущие пустоты, которые предстоит преодолеть
выстроенным в цепь образам. Словом, рациональные
купюры всегда обусловливают соизмеримые отношения между сериями образов и тем самым формируют ритмику и гармонию классического кино, в то же время
интегрируя ассоциированные образы в постоянно открытую целостность.
Следовательно, время в таких случаях бывает
объектом косвенного отображения согласно соизмеримым отношениям и
рациональным купюрам, организующим
последовательность или сцепление образов-движений. Эта грандиозная концепция находит свою кульминацию в практике
и теории Эйзенштейна1. И оказывается, что современное кино может сообщаться со старым, а дистанция между ними
является
1 Великий текст
Эйзенштейна с комментарием к «Броненосцу "Потемкину"» не относится к практическому приложению теории;
скорее, он представляет собой точку,
в которой практика и теория отбрасывают и активизируют друг друга, обретая
конкретное единство: «Неравнодушная природа». Собр. соч., т. 3, «Органика и пафос». Итак, этот текст подчеркивает два
аспекта: необходимость соиз-
ОА
ОВ
меримых отношений между целым и
частями: qd = qq '" ~ п (формула спирали); необходимость того, чтобы точки распределения
были «рациональными» и соответствовали
формуле, близкой к формуле золотого сечения, так что купюра или цезура должны быть окончанием одной части или
началом другой, в зависимости от того, «от какого из двух концов фильма
мы следуем» (я = 0,618). Мы сохраняем здесь лишь
наиболее абстрактный аспект комментария Эйзенштейна, который тем не менее, имеет смысл лишь в силу своей весьма
конкретной трактовки в образах «Броненосца "Потемкина
"». Практика же ложных согласований в позднейших фильмах, например в «Иване Грозном», не ставит эту
структуру под сомнение.
