Немедленно началась работа. И нас захлестнуло волной опустошающей, омерзительной красоты.

* * *

Мое самовольное изгнание началось в 1976 году в Париже. Изрядно покружив по миру, я случайно оказался в Мюнхене. И так же случайно попал в Резиденцтеатер, баварский Драматен: три сцены, приблизительно равная по величине труппа, одинаковые государственные дотации, то же число выпускае­мых спектаклей. Там я сделал одиннадцать постановок, при­обрел значительный опыт и натворил множество глупостей.

Само здание, вклинившееся между Оперой и Резиденцией [баварских герцогов] и обращенное фасадом на площадь Макс-Йозефплатц, производит впечатление того, что баварцы называют «Schnaps-idee»*, что соответствует действительнос­ти. Сварганенное вскоре после войны, оно — в отличие от рос­кошной Оперы — представляет собой самое уродливое соору­жение в мире, как снаружи, так и изнутри.

Зал вмещает чуть больше тысячи человек и, скорее всего, напоминает кинотеатр времен нацизма. Пол без наклона, по­этому видимость никудышная, кресла узкие, чересчур тесно сдвинутые и чудовищно неудобные. Человеку маленького роста сидеть удобнее, зато плохо видно, человеку повыше — нормальному шведу — лучше видно, зато он зажат как в тис­ках. Расстояние между залом и сценой ничтожно, где начина­ется сцена и кончается зал — или наоборот — непонятно. Пре­обладающие цвета — мышиный и кирпичный, оживляемые напыщенным золотым орнаментом по боковинам ярусов. На потолке мигает жуткая неоновая люстра, на стенах — неоно-

* Здесь — пьяный бред (нем.).

215

вые бра, издающие громкое жужжание. Изношенное машин­ное оборудование отключено, поскольку власти признали его «опасным для жизни». Административные помещения и арти­стические уборные тесны и противны человеческому естеству. В воздухе витает запах немецких моющих препаратов, наводя­щий на мысль о дезинфекции или солдатском борделе.

В Западной Германии много городских театров, но луч­шие силы сконцентрированы в двух-трех: частично потому, что там лучше платят, частично потому, что не рискуешь быть повешенным втихомолку. Директора театров и критики обла­дают большой подвижностью — приезжают с разных концов страны разузнать, что у тебя происходит. Отведенные культу­ре страницы крупных газет, в отличие от тех же страниц в других странах, проявляют подлинный интерес к театру, явно считая, что посвященные ему материалы не следует запихи­вать в разделы видео и поп-музыки. Практически не обходит­ся ни дня без подробного отчета о каком-нибудь театральном событии или статьи по ходу непрекращающейся бурной дис­куссии о проблемах театра.