П и с а т е л ь. А мы занавес опустим. Из них ведь кое-кому тоже случается это делать. Правда, немногим, наверное.

А к т е р. Идиот! Она ведь еврейка, а ты так и вовсе вымышленный персонаж. Представ­ляешь, какие получатся детки!

П и с а т е л ь. Диана! Вам представился случай познакомиться с... (называет настоящую фамилию актера). Он известный артист! Выступает по телевидению!

Актер (в трубку телефона). Соедините меня с городом.

Д о р а. Не хотелось бы, чтобы из-за меня на­чался скандал.

П и с а т е л ь. Никакого скандала. Просто мы тут немножко перестали понимать, где пье­са, а где настоящая жизнь.

Д о р а. А кто может сказать, что такое настоя­щая жизнь?

П и с а т е л ь. Золотые слова, Дора!

Д о р а (философически). Как часто бывает,— ты думаешь, что постиг смысл настоящей жиз­ни, а на самом деле имеешь дело с обычным надувательством.

П и с а т е л ь. То чувство, которое я испыты­ваю по отношению к вам, Дора, по-моему, самое настоящее!

Д о р а. Значит, секс — это настоящее?

302

П и с а т е л ь. Даже если и нет, все равно это одно из самых приятных надувательств, ка­ким человеку дано предаваться.

Хватает ее, она увертывается.

Д о р а. Нет-нет. Только не здесь! П и с а т е л ь. Почему бы и нет? Д о р а. Я не знаю. Такая у меня реплика. П и с а т е л ь.  У тебя это было когда-нибудь

с вымышленным персонажем? Д о р а. Да был один итальянец, а так больше

никого... Актер (говорит по телефону. Глухо доносится

голос его абонента). Алло! Т е л е ф о н (голос Служанки). Алло, квартира

мистера Аллена.

А к т е р. Можно мистера Аллена? Голос Служанки. Кто это говорит? А к т е р. Один из персонажей его пьесы. Служанка.  Одну секундочку. Мистер Ал-

лен, там вам звонит какой-то ваш персо­наж. А к т е р (к зрителям). Сейчас эти голубки у меня

заворкуют!

Голос Вуди Аллена. Алло! А к т е р. Мистер Аллен! Вуди. Да? А к т е р. Это Диабетус.

В у д и.   Кто?

А к т е р. Диабетус. Персонаж, который вы со­здали.

303

В у д и. А... да, припоминаю, вы у меня доволь­но скверно получились. Как-то плосковато несколько.

А к т е р. Спасибо.

В у д и. Э, послушайте! Вы же должны сейчас быть на сцене!

А к т е р. Вот и я о том же. Мы тут какую-то де­вицу на сцену вытащили, так она никак уходить не хочет, а Гепатитус прет на нее как очумелый.

В у д и. Ну и как девица?

А к т е р. Да она — ничего, только больно уж в раж вошла.

В у д и. Что? Рыжая?

А к т е р. Брюнетка. Волосы длинные.

Вуди. А ножки?

А к т е р. Ну, и ножки тоже.

Вуди. А грудь как?

А к т е р. Да, в общем, недурна.

Вуди. Не отпускайте ее, я сейчас буду!

А к т е р. Она студентка с философского, но ни черта толком не знает. Типичный продукт студенческой столовой.

Вуди. Забавно, я ведь уже использовал эту фразу, когда описывал девушку в «Сыграй-ка нам снова, Сэм».