—  Конечно, этот, сам знаешь кто, суще­ствует, но я не могу назвать тебе даже Его име­ни, потому что Он меня тут же и пришибет, хоть я никогда не понимал, почему некоторые так нервничают, когда произносят их имя.

—  Ты Его когда-нибудь видел?

—  Я? Ты шутишь? Спасибо и на том, что я дожил до возможности собственных внуков увидеть.

—  Так откуда ты знаешь, что Он существует?

—  Откуда я знаю? Хорошенькое дело. По-твоему, я смог бы купить себе вот такой костюм всего за четырнадцать долларов, если бы там, наверху, никого не было? На вот, пощупай сам — чистый габардин, какие тут могут быть сомнения?

—  Больше ты мне ничего предложить не можешь?

100

—  Почему не могу? Могу — Ветхий Завет тебя устроит? А рубленая печенка? И как, по-твоему, Моисей вывел израильтян из Египта? Улыбался до ушей и чечетку отбивал? Ты что думаешь, Красное море можно заставить рассту­питься с помощью какой-нибудь дешевки, куп­ленной в универмаге? Для этого сила нужна.

—  Так он из крутых, что ли?

—  А то! Еще из каких крутых. И добрее от всех своих успехов Он так и не стал.

—  Откуда ты про Него столько всего зна­ешь?

—  Да оттуда, что мы — избранный народ. Представляешь,  как Он заботится о Своих детях? Насчет этого я, кстати, тоже хотел бы с Ним как-нибудь перемолвиться.

—  И много вы Ему платите за эту вашу из­бранность?

—  Ой, не спрашивай.

Вот такие, значит, дела. Получается, евреи здорово повязаны с Богом. Обычный рэкет: вы мне то да се, а я вам — защиту от неприятно­стей. Забочусь о вас, но, естественно, за при­личные бабки. И судя по тому, как говорил со мной рабби Вайсман, брал Он с них немало. Я сел в такси и покатил на Десятую авеню, в бильярдную Дэнни. Заправлял там один скольз­кий тип, который мне никогда не нравился.

—  Чикаго Фил здесь?

—  А кто его спрашивает?

Я взял эту мразь за отвороты пиджака, при­щемив заодно хороший кусок кожи.

101

—  Тебе нужны подробности, придурок?

—  Он в задней комнате,—сказал жалкий прыщ, мгновенно усвоив правила хорошего тона.

Чикаго Фил. Фальшивомонетчик, медве­жатник, гопстопник и заядлый атеист.

—  Этого парня никогда и на свете-то не было, Кайзер. Все это сплошное фуфло. Кто-то мухлюет, и мухлюет по-крупному. Никакого Босса нет. У них там целый синдикат. Между­народный. Хотя заправляют в нем все больше сицилийцы. Но чтобы кто-то лично его возглав­лял, так этого нет. Разве что Папа.

—  Значит, придется встретиться с Папой.

—  Это можно устроить,— сказал он и под­мигнул.

—  Имя Клэр Розенцвейг тебе что-нибудь говорит?

—  Нет.

—  А Хэзер Баткисс?

—  Постой-ка. Ну, точно. Пергидрольная цыпочка вот с такими буферами.  Из Рэдклиффа.

—  Из Рэдклиффа? Мне она назвала Вассар.

—  Ну и наврала. Преподает в Рэдклиффе. Одно время путалась тут с каким-то филосо­фом.