Не хватало только Гун Ли. Актриса,
сыгравшая в другом конкурсном фильме, имела все основания приехать в Венецию.
Но не приехала, — может быть, чтобы избежать встречи со своим Пигмалионом.
Но Чжан Имоу не успокоился и в 1999 году
привез в ту же Венецию (отказавшись дать ее в Канн) свою новую картину "Ни
одним меньше". Поразительно, но она почти повторяет сюжет "Кюдзю идет
в суд", только в роли упорной и принципаильной героини — 13-летняя
деревенская девочка (новая Гун Ли?) Замещая школьного учителя, она едет в город
за пропавшим учеником и возвращает его в школу. Фильм довольно лояльно
показывает китайское общество, не отрицая его проблем (бедность, недостатки
образования).
Имоу отправил письменную нотацию
Каннскому фестивалю, уличив его в политиканстве. Венеция же наградила любимого
режиссера за верность еще одним "Золотым львом". Так что последний
крупный фестиваль XX
века завершился все-таки победой китайского кино. Подтверждая, что своего
расцвета в 90-е годы кинематограф достиг не в Голливуде и не в Европе, а в
Азии.
32. Кумасиро Тацуми. Он показал японцев другими
"Извилистая
тропа любви"
"Апассионата"
Расцвет дальневосточного кино принято
отсчитывать со второй половины 80-х годов: на кинематографической карте яркими
цветами окрасились белые пятна Китая, Тайваня, Гонконга, Южной Кореи. Японию
открывать и окрашивать не было нужды:
международная слава пришла к японскому
кино значительно раньше.
Все началось полвека назад с того, что
представительница Венецианского фестиваля Джулиана Страмьели случайно увидела в
Токио фильм "Расемон" Акиры Куросавы, признанный критиками у себя на
родине всего лишь пятым по рейтингу в списке 215 кинолент, произведенных в тот
год в Японии. "Золотой лев" в Венеции, а затем "Оскар" для
Акиры Куросавы стали началом "японского сезона", который продолжается
до сих пор.
До самой смерти в 1998 году Куросава
конфликтовал с продюсерами. Вспоминал, что самым беспроблемным (если говорить
об условиях производства) фильмом в его жизни был оскаровский лауреат
"Дерсу Узала", продюсером которого был Госкино СССР. Прикованный к
инвалидному креслу мэтр регулярно получал кассеты с новыми лентами, которые
посылали ему годящиеся в сыновья классики типа Копполы и Скорсезе. Для них
Куросава — некая высшая инстанция, верховный художественный суд.
Такой славы не получили при жизни
Ясудзиро Одзу и Кэндзи Мидзогути, которых Европа открыла позже, зато их
посмертный статус как классиков может поспорить с позициями Эйзенштейна и
Орсона Уэллса. В бесчисленных опросах западных критиков "Токийская
история" Одзу фигурирует в числе "лучших фильмов всех времен и
народов", а ее создатель причислен к пантеону кинематографических божеств.
Андрей Тарковский не пропускал в "Иллюзионе" ни одного просмотра
картин Мидзогути. Благодаря этим именам, согласно самокритичной оценке
английской газеты "Гардиан", история мирового кино никак не может
обойтись без Японии (как и Франции, США, Италии, России) — между тем как в
пятерку ведущих кинодержав не попала... сама Великобритания, чье кино сегодня
считается лучшим в мире.
