Кто-то заикнулся о том, что отсутствие "Звездных войн" пагубно для Канна: фестиваль, мол, закоснел в снобизме и не интересуется тем, чем живет остальной мир. Тогда заседавшая в жюри знаменитая оперная певица Барбара Хендрикс сказала, что "остальной мир" живет не звездными, а земными войнами.

Сам же Лукас в письме Жакобу объяснил свое неучастие в Каннском фестивале тем, что он не хотел бы, чтобы его фильм принимали за произведение искусства. То, что сделал Жакоб, — это героическая попытка предпочесть развлекательности социальные и эстетические задачи кинема­тографа, вернуть ему функцию "художественного авангарда".

Выбор Жакоба и вердикт Кроненберга окончательно определили новый кинематографический вектор в пред­дверии нового столетия.

Этот вектор впервые был намечен в манифесте датской "Догмы". В ней был заявлен программный отказ, с одной сто­роны, от засилия техники, спецэффектов и драматургических штампов "мейнстримовского" кино, с другой — от авторского эгоцентризма и тщеславия арт-кино. Призрак "Догмы" бродит по планете. Всюду печатаются списки ее новых проектов. Плодятся сенсации: классик американского авангарда Пол Морриси присоединился к "Догме"! В рамках "Догмы" экранизирует стриндберговскую "Фрекен Юлию" культовый американец Майк Фиггис!

Появление в 1999 году целого ряда малобюджетных арт-фильмов с элементами "порно" явно спровоцировано "Идиотами" фон Триера, где в самых шокирующих сценах героев дублировали порноактеры. В Венеции была показана "Догма 6" под названием "Джулиен, мальчик-осел" режис­сера Хэрмони Корина, тоже развивающего этику и эстетику "Идиотов", хотя с явным привкусом манеры американских Independents. Став модой, "Догма" начала восприниматься как банальность, чуть ли не как дурной тон. Хорошим тоном среди продвинутых молодых критиков считается теперь ругать "Догму".

Так было в свое время с "новой волной". Хотя разница между ними огромна: авторы "новой волны" бунтовали про­тив буржуазно-клерикального "папиного кино"; инициаторы "Догмы" пытаются вернуть публике религиозную чистоту и ритуальность эмоций. Но и те, и другие обращают кине­матограф к реальности, отвергают отрепетированную услов­ность. Первым это сделал в середине столетия неореализм, потом "новая волна". "Догма" сыграла аналогичную роль на фоне исчерпанности постмодернистского виртуального опыта конца века. Она раскачала лодку в застоявшейся воде. Она рассекла все прежние "волны". И быстро стала сдавать свои позиции.