Кесьлевский не повторил судьбу тех
выходцев из Восточной Европы, кто стали у себя на родине экспортным товаром, а
на Западе — гастарбайтерами. Он принял правила постмодернистской игры
банальностями и красивостями — красками, звуками, аксессуарами, глоссами,
сюжетными и жанровыми клише. Но постмодернизм у него все равно получился с
человеческим лицом, на котором расписались счастье и страдание.
Кесьлевский, как и Бергман, верил не в предопределенность
судьбы, а во взаимообусловленность человеческих поступков. Не в абстрактную
борьбу добра и зла, а в те физические и духовные силы, которые разрывают
человека надвое и вместе с тем позволяют ему найти в мире свое прекрасное
отражение. Неся в себе трагический опыт реального социализма, Кесьлевский не
замкнулся в этом опыте и не спасся бегством в диссидентское Зазеркалье. Он
заставил обе части Европы пусть не слиться, но хотя бы на миг увидеть одна
другую — как в зеркале.
Проклятые поэты
Вернер Херцог Дерек Джармен Лео Каракс
Кира Муратова
Жан-Жак Анно Михаэль Ханеке Жан-Жак
Бенекс Нанни Моретти
Терри Гильям Кеннет Энгер Ларс фон Триер
12. Вернер Херцог. Экологически
чистый эксперимент на краю жизни
“Мой любимый враг"
"Агирре, гнев Божий"
"Каждый за себя, и Бог
против всех"
"Носферату-призрак
ночи"
"Войцек"
"Строшек"
Среди почти сорока фильмов разных
параметров и жанров, среди тринадцати, которые несомненно могут быть названы
художественно-игровыми, в творчестве Вернера Херцога различимы два основных сюжета,
два архетипа, два героя.
"Агирре, гнев Божий" (1972) —
эпопея испанских конкистадоров в поисках легендарного золота Эльдорадо.
Перейдя через Анды и достигнув Амазонки, завоеватели высылают на разведку
передовой отряд. Лидерство в нем захватывает фанатичный Лопе де Агирре,
называющий себя "великим предателем". Он объявляет свергнутым
испанского короля и мечтает с помощью золота стать мировым властелином. Власть
и слава опьяняют его тем больше, чем очевиднее становится, что полное опасностей
путешествие ведет в никуда, что Эльдорадо всего лишь мираж. Агирре непреклонен
и не останавливается ни перед чем. "Я — гнев Божий, — говорит он в
экстазе. — От моего взгляда задрожит земля. Захочу — птицы посыпятся мертвыми с
деревьев. Кто ослушается — разрежу на сто кусков и растопчу так, что можно
будет красить стены". Отряд гибнет, редеет от болезней, нападений индейцев
и репрессий вождя. В конце концов Агирре остается один, среди трупов и обезьян,
плывущих с ним на плоту по враждебной Амазонке, — великолепный пленник своего
безумия.
А два года спустя появляется другая
экзистенциальная притча — уже на материале немецкой истории, фильм "Каждый
за себя, и Бог против всех" известен также как "Загадка Каспара
Хаузера". Эта историческая загадка интриговала Херцога и привела на экран
еще одного героя — восемнадцатилетнего найденыша, невесть откуда взявшегося на
центральной площади Нюрнберга прошлого века и спустя пять лет столь же
необъяснимо погибшего. Невидимая рука (воплощение чьей-то жестокой воли)
держала его в подполье, оберегала от контактов с людьми, чтобы затем на
короткое время бросить в социум, смутить бюргеров сенсационной диковинкой и
снова окунуть пришельца в небытие. Одиночество и безысходность остались бы
основными мотивами этого фильма, если бы не внутренний свет, который озаряет
пробуждающуюся личность Каспара Хаузера, когда он выкладывает в траве свое имя
выполотыми сорняками или говорит: "Мне снились Кавказские горы".
Сквозь горькую абсурдность "пограничного" существования проглядывают
его волнующая призрачность и магический смысл.
